Когда-то я радовалась, как ребёнок, приглашениям в совместные сборники. Казалось, что это — путь, где слова, мои и чужие, переплетаются, образуя общее дыхание, и я могу услышать свой голос среди множества других голосов, не таким уж одиноким. Тогда мне нравилось ощущение этого хоровода — пусть не всегда гармоничного, но всё же придающего силу. Я помню, как бережно держала в руках тонкие книжные томики, где рядом с моими страницами лежали тексты незнакомых авторов, и думала: «Вот, я стала частью чего-то большего, чем сама».
Но со временем оказалось, что это «большее» — не моё. В этих сборниках я всё чаще чувствовала не сопричастность, а растворение. Словно мои тексты, рождённые из боли, из лунной тьмы и воды, помещали в чужой сад, где они выглядели сорняками. Невольно начинала задаваться вопросом: а слышит ли кто-то ту глубину, ради которой я пишу, или страницы перелистывают, видя только набор букв? И ещё хуже — неужели я сама позволяю своей книге становиться случайной вставкой между стихотворением про дождь и рассказом о дачном лете?
Я прекратила участвовать не из гордости и не из усталости. Я просто поняла: моим мирам нужно своё пространство, а не роль второго плана в чужом спектакле. Там, где мои герои проживают свои трагедии, где Луна трескается, а вода становится кровью, нет места вкраплениям ради количества страниц. Я не хочу быть «одним из имён в списке». Я хочу, чтобы мои книги были самостоятельными сущностями, дышали и сияли на полках сами по себе, а не прятались за чужими тенями.
Да, опыт сборников подарил мне первое ощущение публикации, лёгкий восторг и иллюзию общности. Но теперь я знаю: мой путь — это путь одиночки. И в этом одиночестве есть свобода. Оно тяжёлое, но настоящее. А все те сборники — они были как пробные костры, на которых я училась разжигать своё собственное пламя. И однажды поняла: мне больше не нужно чужое тепло.
